SAS на Багамах - Страница 51

— Хорошо, — все же согласился Малко. — Я заеду за вами, как только освобожусь.

Десятью минутами ранее поднялся сильный ветер. Пляж у отеля “Эмералд-Бич” мгновенно опустел. По морю катились крупные серые волны. Сидевшие в холле “дочери революции”, прижавшись друг к другу, твердили, что Господь все же решил наказать обитателей этих мест за их распущенные нравы...

Малко направился к центру. В городе царила нервная, гнетущая атмосфера. Циклона ожидали, как смерти: с чувством страха и безысходности. На “той стороне холма” жители бедного тропического бидонвилля поспешно закапывали в землю самые ценные вещи.

Центр города казался вымершим. Кукольные домики Бэй-стрит утратили все свое очарование. Большинство туристов уже покинули остров, напуганные приближением бури.

Связь с Вашингтоном дали мгновенно. Уильям Кларк выслушал план Малко с несвойственным ему спокойствием.

— Если ваш план сработает, то, пожалуй, сразу решатся все проблемы, — признал он. — Что ж, действуйте. Желаю удачи.

— Спасибо.

Жребий был брошен. Через двадцать четыре часа дело Вернона Митчелла должно уйти в архив. О нем будут напоминать только раны Мьюриэл, которая все еще металась в бреду на больничной койке. Малко не нашел в себе сил навестить ее сегодня — в тот самый день, когда готовился обречь на смерть любимого ею человека.

Австриец посмотрел на настенный календарь: 13 июля. Он провел на Багамах уже десять дней, и каждый из них казался ему неделей...

— Скотина!

— О нет, господин Мински, я ни в чем не виноват!

— Подожди, гаденыш, я тебе устрою!

Стив дрожал всем телом. Его смазливое лицо стало неузнаваемым. Берт Мински избивал его всем, что попадалось под руку. Он уже успел перебить Стиву переносицу тяжелой хрустальной пепельницей, которую секретарша в свое время подобрала на пляже. Стив рыдал и просил пощады, но ничто не могло обуздать слепую ярость Берта Мински. Чем больше он истязал Стива, тем сильнее становилась его ненависть. Когда парень потерял сознание, Папаша привел его в чувство, погасив сигару о его обнаженную грудь.

Двое охранников, державших Стива, были бледны. Они еще никогда не видели Мински в таком состоянии. Папаша кружил около Стива, придумывая для него новые и новые мучения.

— Не убивайте меня, мистер Мински! — молил Стив.

Вместо ответа Мински с размаху обрушил пепельницу на лицо негра, выбив ему сразу несколько передних зубов. Стив выплюнул кровь и обломки зубов.

— Отпустите его! — неожиданно приказал Мински.

Стив рухнул лицом вниз. Берт принялся пинать его ногами, стараясь попадать в самые чувствительные места. Вскоре Стив перестал дергаться и затих.

Мински разочарованно выпрямился, все еще сжигаемый ненавистью. Этот несчастный был единственным, на ком он мог выместить свою злость, и Папаша отыгрывался на нем за потерянный миллион. Берт посмотрел в окно на рощу, отделявшую дом от пляжа. Под этими деревьями никто никогда не ходил. И не случайно: это были редкие растения — манцениллы.

— Ну-ка, уберите это дерьмо из моего кабинета, — распорядился Мински. — И привяжите вон там, под самым большим деревом. Если он убежит, займете его место, ясно?

Негры молча схватили бесчувственное тело за ноги и поволокли его за дверь, оставляя на полу кровавый след. Берт увидел, как они прошли по песку, шатаясь от сильного ветра, и бросили Стива под самым старым деревом.

На вид дерево было довольно красивым. На нем росли небольшие зеленые плоды, напоминающие яблоки. Однако сок манцениллы содержал один из самых сильных ядов, существующих в природе: нечто вроде белой кислоты, скапливающейся на листьях.

Негры толстыми веревками привязали Стива к дереву. Капля сока упала ему на лоб. Он отчаянно закричал, безуспешно пытаясь разорвать веревки и умоляя охранников отпустить его. Но они были слишком напуганы, чтобы отважиться помочь ему.

Мински открыл дверь и закричал:

— Разденьте его!

Один из негров широким ножом разрезал шорты Стива и отбросил их далеко в сторону. Ветер все сильнее трепал дерево. Одна из многочисленных капель сока угодила Стиву в глаз. От нечеловеческой боли он изогнулся, и веревки глубоко врезались в тело несчастного. Его левый глаз мгновенно ослеп, будто его выжгли раскаленным железом.

На бедре Стива появился крупный волдырь. Ему казалось, что его опустили в бассейн с кислотой.

Берт с довольным видом закрыл окно. Через стекло он мог наблюдать за агонией Стива. Крики парня уносились ветром, смешиваясь с голосами черно-белых птиц-фрегатов, пытавшихся спрятаться от бури. Криков Стива никто не слышал: в эту часть острова посторонних не допускали.

Глядя на огромные черные тучи, налетавшие с юга, Берт перекрестился. Он боялся разгула стихии, против которой были бессильны и его власть, и его деньги... Он нажал на кнопку звонка и потребовал, чтобы ему принесли виски.

С рассыпавшимися по плечам волосами Ирена сидела на кровати и смотрела на Малко, державшего в руке бокал шампанского. Они оставили окно открытым, и гардины в комнате развевались от порывов ветра — то прохладного, то обжигающего.

Темная полоса на горизонте увеличилась в размерах, но тропическое небо по-прежнему светилось тысячами звезд. Чтобы заглушить мысли, Малко уже выпил целую бутылку шампанского.

Австриец с восхищением смотрел на полуобнаженное тело Ирены. Она была красива и прекрасно это сознавала. В ее взгляде таилось что-то неуловимо печальное.

Циклон неумолимо приближался. Город казался парализованным. Несмотря на поздний час, термометр на балконе показывал тридцать семь градусов. Не выходя из дома, Малко и Ирена поужинали холодным мясом и сырыми овощами.